Настоящий материал (информация) произведён, распространён или направлен иностранным агентом Автономная некоммерческая организация «Институт права и публичной политики» либо касается деятельности иностранного агента Автономная некоммерческая организация «Институт права и публичной политики».
В Определении от 14 января 2020 года № 4-О Конституционный Суд разъяснил, что адвокат вправе присутствовать в помещении, где проводится обыск, независимо от волеизъявления должностного лица, проводящего обыск.
Такой вывод основан на постановлениях Конституционного Суда от 27 апреля 2001 года № 7-П, от 17 ноября 2016 года № 25-П и на принципе, заключающемся в том, лица, права которых затрагиваются (ограничиваются) следственными действиями и процессуальными решениями, не могут быть ограничены в праве на оказание им юридической помощи защитником.
Суд подчёркивает, что часть 11 статьи 182 УПК РФ закрепляет право адвоката лица, в помещении которого производится обыск, присутствовать при его проведении. Данному праву корреспондирует установленная частью 1 статьи 11 УПК РФ обязанность следователя обеспечивать возможность реализации этого правомочия. Тем не менее исполнение следователем данной обязанности не подразумевает приостановление обыска для обеспечения явки адвоката (см. определения Конституционного Суда Российской Федерации от 17 февраля 2015 года № 415-О, от 23 апреля 2015 года № 998-О и от 28 сентября 2017 года № 2240-О). Это распространяется как на адвокатов граждан, так и на адвокатов, действующих в интересах юридических лиц (например, собственников помещений, в которых проводится обыск). Следователь не управомочен запретить лицу, в чьём помещении проводится обыск, или защитнику, представляющему интересы такого лица, присутствовать при указанном следственном действии, а также не допустить их к участию в производстве указанного следственного действия после его начала. Кроме того, Конституционный Суд указал на обязательность занесения в протокол обыска всех замечаний и дополнений адвоката.
Требование о незамедлительном обеспечении права на помощь защитника не может распространяться на случаи проведения следственных действий, которые не связаны с дачей лицом показаний и подготавливаются, производятся без предварительного уведомления лица об их начале ввиду угрозы уничтожения или утраты доказательств. Однако это ограничение не исключает участия адвоката лица, в чьём помещении производится обыск, в данном следственном действии для оказания квалифицированной юридической помощи указанному лицу.
Однако о критериях наличия и отсутствия угрозы уничтожения или утраты доказательств Конституционный Суд не высказался, оставив, таким образом, в силе практику внезапных обысков. В итоге Конституционный Суд признал жалобу не подлежащей дальнейшему рассмотрению в рамках процессуальной процедуры, так как для решения поставленного вопроса не требуется вынесения предусмотренного постановления.
Эта позиция Конституционного Суда нашла своё отражение в практике общих судов как раз по тем вопросам, которые не были раскрыты в определении. Например, в Определении Первого кассационного суда общей юрисдикции от 15 июня 2022 года № 77–2832/2022 было отмечено, что «требование о незамедлительном обеспечении права на помощь адвоката (защитника) не может быть распространено на случаи проведения следственных действий, которые не связаны с дачей лицом показаний, подготавливаются и проводятся без предварительного уведомления лица об их проведении». Первый кассационный суд общей юрисдикции пришёл к выводу о том, что «проведение личного досмотра в отсутствие защитника не влечет признание указанного протокола недопустимым доказательством».
Адвокаты отмечают, что рассматриваемое определение иногда помогает в судебном порядке признавать незаконными недопуски адвокатов при проведении обыска. В то же время в некоторых случаях суды по-прежнему признают законными обыски, к участию в которых защитник не был допущен.