Настоящий материал (информация) произведён, распространён или направлен иностранным агентом Автономная некоммерческая организация «Институт права и публичной политики» либо касается деятельности иностранного агента Автономная некоммерческая организация «Институт права и публичной политики».
В самом начале необходимо указать на некоторые прописные истины, заложив фундамент для дальнейшего рассуждения. Обыск – это самое жёсткое следственное действие из предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом России с точки зрения ограничения конституционных прав. В отличие от следственных действий, где такие ограничения могут быть не менее серьёзными, но невидимыми для гражданина (например, контроль и запись переговоров), при обыске речь идёт буквально о физическом воздействии на людей и предметы, о запретах и требованиях, обязательных к выполнению.
Согласно статье 182 УПК РФ, при обыске можно:
- вскрывать любые помещения, если владелец отказывается добровольно их открыть;
- запретить лицам, присутствующим в месте, где производится обыск, покидать его;
- запретить присутствующим на обыске общаться друг с другом или иными лицами до окончания обыска (при этом, как правило, речь идёт о невозможности пользоваться любыми средствами связи);
Помимо указанного, во время обыска в помещении может быть проведён личный обыск без постановления суда при наличии достаточных оснований полагать, что лицо, находящееся в месте, где производится обыск, скрывает при себе предметы или документы, которые могут иметь значение для уголовного дела (часть 2 статьи 184 УПК РФ).
Содержанием обыска является собственно поиск. Каких-либо ограничений при проведении этого следственного действия не предусмотрено, но часть 6 статьи 182 УПК указывает, что не должно допускаться не вызываемое необходимостью повреждение имущества.
Обыски могут происходить в ночное время. Правда, согласно части 3 статьи 164 УПК РФ, производство следственного действия в ночное время не допускается – за исключением случаев, не терпящих отлагательства. Ночное время – промежуток с 22 до 6 часов. Указание на исключительность редко является препятствием для правоохранителей, но и начало обыска в 6 часов утра1См. например: обыск по делу о подделке документов, Челябинская область; обыск по делу несовершеннолетней из-за группы в «ВКонтакте», посвящённой расстрелу школы «Колумбайн», Красноярск; обыск по делу из-за репоста в соцсети, Калининград и др. – фактор немалого психологического давления. Продолжительность обыска законом не урегулирована, на практике она может составлять 8 часов и более2См. например: обыск в жилище экс-главы «Трансфин-М» Дмитрия Зотова длился 15 часов; почти 12 часов длился обыск у иркутского правозащитника и юриста Святослава Хроменкова (ссылка ведёт на сайт иностранного агента); более 8 часов длился обыск по месту жительства 83-летней матери бывшего главы Серпуховского района Подмосковья Александра Шестуна Зои Семёновой и др. .
Исключительность обыска как следственного действия демонстрируется уже его кратким описанием в законе. Жёсткость обыска обусловлена тем, что следователь должен прибегать к нему в непростой следственной ситуации. Задача следователя на этапе предварительного расследования – собрать и сохранить доказательственный материал. Считается, что этому способствуют тайна следствия, возможность обоснованного применения мер пресечения и ограничения конституционных прав при проведении следственных действий. И чем больше опасность упустить доказательства, тем больше оснований для применения таких ограничений.
Обыск как следственная мера задуман как реакция на угрозу сокрытия доказательств и подразумевает высокий риск их намеренного уничтожения. Если риск потери доказательств минимален, а тем более если доказательственную информацию можно получить иным, менее ограничительным путём, обыск применяться не должен.
Конституционный Суд России (далее – КС РФ) последовательно акцентирует внимание на обыске как следственном действии, которое существенным образом ограничивает конституционные права лица, в том числе права на неприкосновенность жилища и тайну частной жизни3 См. Постановление Конституционного Суда РФ от 23 марта 1999 года № 5-П, Определение Конституционного Суда РФ от 16 декабря 2008 года № 1076-О-П, Определение Конституционного Суда РФ от 8 апреля 2010 года № 524-О-П, Определение Конституционного Суда РФ от 26 марта 2019 года № 713-О и др. . Эта же позиция попала в обзор практики Верховного Суда РФ № 4 за 2017 год4 Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 6 июня 2017 года № 47-КГ17-6. как иллюстрация того, что суды не учитывают её, когда отказывают в компенсации морального вреда в связи с незаконным обыском. Увы, только в таком контексте нам удалось обнаружить обращение к характеристике обыска как ограничения конституционных прав в практике судов общей юрисдикции.
В определении от 14 января 2020 года № 4-О КС прямо указал:
«обыск в помещении юридического лица является следственным действием, производство которого сопряжено с возможностью применения значительного принуждения (вскрытие помещений, повреждение имущества, ограничение частной жизни лица, в помещении которого проводится обыск, и других лиц, принудительное изъятие предметов, документов и ценностей), т.е. с ограничением конституционных прав на неприкосновенность частной жизни, на свободное использование своего имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, на владение и пользование имуществом, гарантированных статьями 23 (часть 1), 34 (часть 1) и 35 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации»
Несмотря на такую фактически нормативную характеристику обыска, при оценке законности его проведения суды не делают акцент на то, что разрешают самое ограничительное и оказывающее немалое психологическое давление следственное действие. Они должны были бы это делать, так как чем больше допустимых для граждан ограничений, тем больше должно быть гарантий со стороны государства.
Именно в этом аспекте следует рассматривать позицию Европейского Суда по правам человека, который использует тест пропорциональности при оценке вмешательства в права граждан при обыске. Признавая за обыском в рамках возбуждённого уголовного дела законную цель для вмешательства в права граждан, Европейский Суд среди прочего каждый раз оценивает и тяжесть предполагаемого преступления, следуя принципу «чем легче предполагаемое правонарушение – тем менее чувствительными должны быть принимаемые в ходе расследования меры»5 Никонов М.А. Обыск в жилище: практика Европейского Суда по правам человека // Российский ежегодник Европейской конвенции по правам человека. 2018. № 4. С. 216-232, 228. .
Итак, обыск – важнейшее следственное действие, которое должно проводиться в ситуации высокой вероятности сокрытия или угрозы утраты доказательств. Поэтому он сопровождается большим количеством возможных ограничений для граждан. Проведение обыска без достаточных оснований и вне оценки пропорциональности вмешательства в права граждан демонстрирует максимальную степень пренебрежения конституционными правами и создаёт ситуацию переживания и страха не только для тех, кто был участником такого обыска, но и для тех, кто узнал о нём из других источников.